Известный краевед и историк из Биробиджана Иосиф Бренер поделился с корреспондентом агентства еврейских новостей (АЕН) Александром Локшиным своими воспоминаниями о том времени, когда в областной столице создавалась синагога и, прежде всего, о первом раввине ЕАО Мордехае Шейнере. Недавно еврейская община "Фрейд" вместе с общественностью Еврейской автономии отмечала 10-летие биробиджанской синагоги "Бейт Менахем". Это и стало поводом для записи интервью. Первая его часть была опубликована еще в январе 2015-го, а на днях читателям представили продолжение увлекательной беседы, сообщает ИА ЕАОmedia со ссылкой на сайт АЕН.
Иосиф Бренер, Фото с места события из других источников. Автор фото: Фото с сайта агентства еврейских новостей
- Д-р Бренер, как отнеслись и община, и все биробиджанцы к приезду из Израиля раввина Шейнера и его семьи?
- Рав Шейнер практически сразу был принят общиной. Была, правда, одна проблема, для разрешения которой, как все понимали, нужно время.
Родители Мордехая приехали в Израиль из Москвы в 1967 г. И он имел весьма небольшой запас русских слов, а рабанит Эстер знала всего несколько десятков русских слов и трудом понимала русскую речь. Зато они прекрасно говорили на идиш, пели знакомые нам еврейские песни.
Проблема была и у детей. Мусе, старшей дочери, а затем и сыну Моне предстояло идти в школу, а они вообще не понимали по-русски. Всей семье, предстояло учить новый для них язык, без которого общение с окружающими было бы вряд ли возможно.
Их приезд, конечно, не остался незамеченным жителями города. Весь в черном, в белой рубашке, широкополой шляпе, с густой бородой Мордехай приковывал внимание прохожих.
- Ну и как в таких непростых условиях повел себя рав Шейнер?
- Несмотря на свою степенность, раввин оказался весьма коммуникабельным и общительным человеком. Он понимал, что окружающие его люди воспитывались совсем на других, советских коммунистических идеях, и подчас в разговоре со мной отмечал, что в основе нашего традиционного еврейского мировоззрения лежат те же устои.
Но в воспитании и образовании тех людей, раввином которых он стал, не находилось места для изучения иудейской религии, истории и культуры евреев.
Он понимал, какая большая ответственность на него возложена. И он ненавязчиво, но настойчиво стал привлекать членов общины к участию в проведении еврейских праздников.
Многие из пожилых прихожан старой синагоги чаще стали вспоминать о своих родителях, о еврейских традициях, которые те придерживались, когда переселились в Биробиджан.
Так рав Шейнер, не обращаясь напрямую к книгам по еврейской истории и традиции, изданным по-русски, стал узнавать от старожилов их семейные истории, получать из первых рук самую важную информацию, которая давала возможность как бы и изнутри понять жизнь первых еврейских переселенцев.
Но, конечно, первым делом, необходимо было построить синагогу. Раввин Морехай Шейнер опираясь на указания Любавичского Ребе прекрасно осознавал значение синагоги. Ведь именно в ней, в ее самом существовании и деятельности заложены основы еврейской духовности. И рав Шейнер, и председатель еврейской общины "Фрейд" Лев Тойтман обратились к евреям России и зарубежных стран с просьбой принять участие в этом благородном деле: поддержать строительство синагоги, которую намечалось открыть к 70-летию ЕАО в 2004 г.
Конечно, за этим обращением была поддержка правительства области, мэрии Биробиджана, местных предпринимателей, Федерации еврейских общин России и лично раввина Берл Лазара, которые не только на словах, но и на деле принимали участие в финансировании строительства синагоги.
- И когда была открыта и освящена синагога?
- 10 сентября 2004 г.(24 элула 5764 года) рядом с общинным центром состоялось торжественное открытие новой синагоги.
Главный раввин России Берл Лазар в сопровождении полномочного представителя президента Константина Пуликовского прибыли в Биробиджан.
Это была третья синагога после Владивостока и Хабаровска на Дальнем Востоке. Сотни жителей и гостей присутствовали при этом знаменательном событии.
Главный раввин России в своем выступлении отметил, что "…евреи возвращаются к своим корням, к своей богатейшей духовности, высшим проявлением которой служит общение с Б-гом Израиля…". Рав Берл Лазар прикрепил к косяку на дверях синагоги мезузу.
Рав Мордехай Шейнер подчеркнул, что новая синагога станет не только местом Б-гослужения, но и еврейским культурным центром, где разместятся молельный зал, библиотека, воскресная школа, молодежный клуб и столовая, где будут готовить кошерную пищу. Как помню, раввин Шейнер сразу ощутил (об этом он говорил мне), что с открытием новой синагоги среди биробиджанцев стал ощущаться растущий интерес к иудаизму, еврейской культуре, истории города и области. Приближались дни праздника Ханука.
- Уважаемый д-р Иосиф Бренер, если Вы не против, давайте продолжим нашу беседу.
- Да, конечно. Продолжу свои воспоминания и раввине Мордехае Шейнере Итак, в том же 2004 г. в Биробиджане открылся первый в Сибири и на Дальнем Востоке России Музей иудаики.
Без всякого сомнения, рав Шейнер и его супруга Эстер были главными вдохновителями и одновременно исполнителями всей этой работы. Но Музей иудаики предполагал наличие и показ предметов, связанных с еврейской традицией. Их надлежало собрать и представить на обозрение посетителей.
Ранее в общине уже обсуждался этот вопрос и предлагалось взять часть предметов в общине "Бейт Тшува" – в нашей старой синагоге, которой руководил раввин Дов Кофман. Однако рав Кофман первоначально не соглашался передать новой синагоге исторические документы и другие раритеты.
С Довом–Борисом Кофманом я был знаком давно. Работая над книгой "Лехаим, Биробиджан" я не раз встречался с ним, обсуждал историю нашей старой синагоги, и ему было крайне интересно узнавать неизвестные для него детали событий и, одновременно, он сам с большим удовольствием рассказывал о своих встречах с последними ее духовными наставниками.
Поэтому рав Мордехай попросил меня обсудить возможность передачи части книг и предметов иудейской традиции для нового музея. Мы поговорили, и рав Дов согласился сделать это, но при условии: все, что будет передано, мы опишем и обязательно опубликуем.
Как сейчас помню, 14 февраля 2006 года мы с равом Мордехаем пришли в синагогу на ул. Маяковского – рав Дов обещал показать нам старые парохеты, Арон Кодеш и другие предметы. Я подарил раввину Кофману менору, изготовленную на нашем предприятии, и напомнил о его обещании передать для музея старый столик, на который я обратил внимание во время моего предыдущего посещения синагоги.
К этому столику была прибита табличка с вычеканенным на ней именем его хозяина. Осмотрев столик, рав Мордехай сразу же сделал первое открытие: на табличке было имя его владельца – Борух Майзлер. Этот человек был шойхетом Биробиджанской религиозной общины в пятидесятых годах.
Рав Шейнер очень заинтересовался этой находкой – он знал о том, какой порядок принят в синагогах в отношении таких столиков. На иврите они называются "Амуд тфила".
Существует эта традиция давно. Обычно в синагогах наиболее почетные и уважаемые прихожане заказывают для себя столики, на которых записаны их имена.
Во время молитв, в Шабат, дни праздников его никто не занимает, понимая, что этот столик принадлежит известному в синагоге человеку. Рассказывая эти подробности, рав Мордехай провел по столику рукой, как будто пытаясь почувствовать тепло прежнего его владельца и ощутить его присутствие.
Он внимательно всматривался в надпись. Столик, сделанный из липы, был легким и простым по конструкции. Без всякого преувеличения, его история насчитывала более полувека.
Мы понимали, что в Музее иудаики появится новый экспонат, достойный внимания, со своей историей, и, самое главное, появится имя еще одного иудея, о котором в Биробиджане наверняка знали все прихожане в пятидесятые годы.
У стены стояли два старых Арон Кодеша. На том, что побольше, сильно обгоревшем во время пожара, вверху виднелась надпись. Беглого взгляда раввина было достаточно, чтобы определить: там записаны главные десять заповедей. Чуть выше был нарисован Маген-Давид Б-га. Между Арон Кодешами стоял большой "Амуд" (специальная тумбочка-подставка, за которой произносит молитву кантор в синагоге), на ней также была картинка с записанной молитвой и под ней – наполовину стертая надпись. Рав Мордехай прочел на иврите вслух, затем еще раз и воскликнул: "Я вам сейчас переведу, что здесь написано дословно: "Амуд подарила Сара, дочь ребе Авром Бер".
Словно дети, мы обрадовались этой второй находке, расспрашивая у Дова, кем же мог быть человек, сделавший такой подарок синагоге. Вспомнив, что на парохете также были какие-то наполовину стертые надписи, я попросил показать их раву Мордехаю.
Старые парохеты аккуратно лежали в шкафу. Сшитые из красного бархата, они выцвели и порядком обтрепались. Рав Мордехай с трудом разобрал слова – и опять новость!
Вместо молитвы, как я думал, оказалось, что на ней было написано: "Парохет подарила синагоге женщина Вити, дочь ребе Шолом Ноте Файман десятого Ава". Рав Мордехай знал, что означает для верующего еврея этот день и предшествующий ему – Девятое Ава.
Девятое Ава – день, в который у евреев произошло много несчастий. Девятое Ава связано с самыми сокровенными чувствами еврейского народа, с пронесенной через многие века болью от сохранившихся в памяти трагедий, связанных с разрушением Первого и Второго Храма.
Девятого Ава 1492 года 300 тысяч евреев были изгнаны из Испании. Девятого Ава – падение крепости Бейтар, последнего оплота повстанцев Бар-Кохбы, когда сотни тысяч сынов Израиля были убиты римлянами. Еврейский народ не раз постигали такие трагедии, и он снова возрождался.
Великая скорбь совершенствует человека. Печаль, любовь и радость сочетаются в этом единстве и чувствуются сегодня так же, как и в прошлом.
Религиозные евреи уже на протяжении многих веков ежедневно молятся и ожидают прихода Машиаха и начала восстановления нового Иерусалимского Храма на месте разрушенного.Все сходится.
Скорее всего, после того пожара прихожане сообща принялись восстанавливать синагогу. И в день Десятого Ава 5717 года от сотворения мира биробиджанские евреи подарили синагоге эти символы и атрибуты иудейской религии – свидетельства той истиной религиозной культуры, которая была среди наших прихожан.
На следующий день после дней траура, которые заканчиваются по еврейскому календарю Девятого Ава, прихожане принесли в общину все, что было необходимо, чтобы возродить к жизни новый храм взамен сгоревшей синагоги.
Что может быть более значимым в такой ситуации, чем принятое всей общиной решение собрать деньги и купить другое здание, чтобы не прекратилась религиозная жизнь, чтобы не закрылась синагога, не умерла надежда, которая объединила людей после такого горя?
- Не припоминаете, а что какие еще предметы заинтересовали рава Мордехая и Вас?
- На полках в шкафу лежали еще старые парохеты, кипы, тфилин и мешочки для их хранения, Торы, талесы и большие пакеты с какими-то книгами.
Это были старые молитвенники, сидуры, Торы, спасенные после пожара, которые нельзя просто так выбросить, так как их необходимо захоронить по специальному ритуалу, а мы этим никогда не занимались, – объяснил рав Дов.
Осторожно вынимал я на свет Б-жий пакеты с бесценным сокровищем наших предков. Одного взгляда на истрепанные и затертые страницы, частью обгоревшие от пожара, было достаточно, чтобы мысленно представить, что можно будет здесь найти, разобравшись в этом старинном книжном кладе.
Рав Кофман хранил, как и положено было в данном случае, оставшиеся последние следы некогда активной религиозной деятельности Биробиджанской общины. Он знал, что их нельзя просто сжечь или уничтожить каким-либо другим способом.
В шкафу было пять полных пакетов со старыми молитвенниками, календарями, книгами, большей частью разорванными и частично обгоревшими. Полвека назад эти книги были спасены от огня.
С риском для жизни евреи бросались в огонь еще до приезда пожарных и вытаскивали их из горящей синагоги. Они многое спасли от уничтожения, но языки пламени прошлись по этим обложкам, по страницам книг, оставив черные обугленные следы как свидетельство того пожара.
Взяв первый попавшийся молитвенник, я увидел, что он зачитан до такой степени, что поля страниц полностью стерты. На тонкой, с коричневым оттенком бумаге сохранился в целости текст.
Я дал книгу в руки раву Шейнеру, спросив у него, сколько ей лет. Бережно взяв ее, он по комментариям к тексту определил, что этому молитвеннику около 150 лет.
Сколько человек держали в руках эту книгу? Где, в каких местечках и синагогах она поддерживала дух ее владельца? Кто привез ее в Тихонькую?
Многие евреи-переселенцы из Украины, Белоруссии, Молдавии, других республик и городов СССР и зарубежных стран везли с собой в котомках небогатый домашний скарб, среди которого самое ценное, что у них было, – книги, тфилин, талесы. Они переходили из рук в руки как фамильная драгоценность, от прадедов к дедам, отцам, детям.
Молитвенники были отпечатаны в разных городах мира: Варшава, Петраков, Вильно, Краков, Люблин, Вена, Иерусалим, Берлин, Житомир, Одесса, Черновцы, Бердичев. Книги были переведены с иврита на разные языки, в том числе более 20 книг с переводом на идиш.
Почти половина книг были изданы в Польше Некоторые из них были отпечатаны с переводом еще на старый идиш, который давно вышел из употребления. Несколько фрагментов молитвенников попалось с переводом и на русский.
Здесь было более 50-ти книг "Махзор" в различном варианте. По мнению раввина Шейнера, это свидетельствует о том, что в дни еврейских праздников в синагоге собиралось довольно большое количество прихожан.
Достав из шкафа и развернув старые талесы, я вспомнил слова писателя Виктора Финка, попавшего на молитву в Йом Кипур в Валдгейме, о старых, рваных, в заплатах талесах у евреев, которые он увидел.
Мне показалось, что передо мной лежали те же самые талесы. На них были пришиты заплаты. Этот ремонт был сделан из разных тканей и разными нитками – потому понятно, что в разное время и, надо полагать, разными людьми. Быть может, этим талесам тоже не одно столетие.
Мы погрузили все эти пакеты с книгами, религиозные атрибуты, столики в машину и отвезли в синагогу к раввину Шейнеру.
Боясь случайно повредить и без того пострадавшие раритеты, бережно начали раскладывать книги на большом Амуде, в центре молельного зала синагоги. Их было так много, что решили не спешить, а разобрать все по частям.
- Ну, а как развивались события дальше?
- Рав Мордехай тогда же рассказал мне, что из тридцати четырех лет жизни тридцать лет он изучает Тору. В тот день он вспомнил одну историю из своего детства.
В день совершеннолетия, которому посвящается обряд бар мицва, его дедушка Эфраим-Менаше подарил Моте очень старый молитвенник, который он привез еще из России.
Мотя спросил его, зачем он отдает такую старую и, наверное, дорогую книгу. Дед, глядя на внука, молчал, его глаза наполнились слезами: "Вырастешь, потом будешь меня вспоминать", – с трудом произнес он.
Рав Шейнер как будто заново пережил эту историю, перебирая тогда старые священные книги. Я смотрел на него и видел, что на его лбу выступил пот, так он был взволнован, аккуратно раскладывая книги, что-то шепча, покачивая головой, быстро прочитывая заголовки страниц, названия книг.
Молитвенники были отпечатаны в разных странах. Здесь был сборник праздничных молитв польского издания, которому, как полагал Мордехай, 188 лет.
Другой молитвенник, "Слихот", также изданный в Варшаве, датирован 1878 годом. Одна из книг была комментарием для простых верующих и женщин – "Цеэна Уреэну", что в переводе с арамейского означает "Иди и смотри", ей было не меньше 170 лет.
- А были ли еще какие-либо открытия?
- Конечно! В одном из молитвенников рав Мордехай нашел в тексте очень редкую молитву, посвященную русскому царю. В этой молитве выражены преданность и верноподданнические чувства евреев к государю.
Среди всего этого богатства были рукописные календари, составленные прихожанами, таблички, которые вывешиваются в синагоге при проведении различных молитв.
На одном из листков были записаны на идиш имена людей, для выздоровления которых необходимо было прочитать молитвы. Одно из найденных объявлений было посвящено празднику Рош а-Шана. На другом листке от руки был заполнен образец "ктубы" – брачного контракта.
Среди вещей была шапочка для кантора, читающего молитвы и поющего песни в синагоге.
Взглянув на один из небольших пакетиков, в котором были какие-то обрывки веревочек и страниц, Шейнер определил, что это "гениза", где специально хранятся обрывки текстов священных книг, уже ненужные списки, рукописи. Когда эти хранилища заполнялись, содержимое вынимали и с особым почетом хоронят на кладбище.
Изучение найденных материалов заняло не один день, но уже становилось понятно, что работа на этом не закончится.
Прихожане синагоги восприняли новость о находке с большим энтузиазмом. Они начали вспоминать подробности еврейской религиозной жизни в Биробиджане.
Выяснилось, что Борух Майзлер был к тому же и хазаном в синагоге, а старый "Амуд" изготавливал на мебельной фабрике по заказу один из пожилых прихожан, а тогда пятнадцатилетний паренек Миша Кесельбренер.
Михаил вспомнил и моего папу, так как после того, как сгорел фанерный завод, произошло объединение, и все его рабочие перешли на мебельную фабрику.
Дядя Михаила, Абрам Кейзер, был помощником у хазана. "Миньян, – вспоминал Михаил, – был всегда, а на Шабат места в синагоге иногда не хватало". Что может быть более достоверным, чем свидетельство очевидца этих событий?
И еще об одном открытии сделанном в тем месяцы. В один из моих визитов в старую синагогу среди священных книг и молитвенников я нашел в отдельном ящике Амуда, который уже много лет не открывался, неплохо сохранившийся большой текст, написанный на идиш.
На запыленном пожелтевшем листе гусиным пером было написано обращение к празднику Йом Кипур. Рав Дов не возражал передать его в музей, и я сразу поехал в синагогу к раву Мордехаю.
Взглянув на листок, раввин удивился. "Нам еще не попадались такие документы, – сказал он, – это не просто обращение, это целая молитва".
В нем была изложена трагическая история жизни одной семьи и поминальная молитва, обращенная к людям. Написано это было приблизительно в 1959 году человеком, испытавшим и пережившим вместе с семьей все ужасы страшных военных лет.
Рав Мордехай с большим трудом смог разобрать и перевести этот местами выцветший текст. К великому сожалению, отсутствовала фамилия автора, которую еще предстоит узнать в будущем.
Но, пожалуй, самым важным и драгоценным подарком раввина Дова Кофмана стала часть настоящего Свитка Торы с полной главой Ваикра. Вместе со Свитком были две старинные деревянные ручки Торы. Сегодня все эти находки по праву занимают центральное место в Музее иудаики Биробиджанской синагоги.
Почти каждый день музей принимает посетителей, включая гостей города, здесь они могут увидеть историю Биробиджанской синагоги и ее прихожан.
Это необходимо для того, чтобы восстановить историческую справедливость по отношению к тем людям, которые, несмотря на гонения, страх, остались преданными своей вере.
Это их усилиями и неимоверным трудом был построен вдали от цивилизации Биробиджан и создана Еврейская автономная область.
В очередной воскресный день в одной из комнат синагоги, где намечалось оборудовать музей, мы с раввином Шейнером и еще одним активистом, Ефимом Пучинским, собрались, чтобы обсудить, что куда расставить и где что разместить.
Первым делом мы повесили на стену старый Арон Кодеш. Теперь рав Мордехай уже точно знал, что Музей иудаики будет!
Эстер занялась дизайнерской работой по оформлению стендов, планшетов и пропадала там целыми днями.
Открывая музей, рав М. Шейнер сказал: "О Биробиджане много говорят и пишут и в России, и за рубежом. Туристы, журналисты едут сюда не только для того, чтобы прикоснуться к истории создания Еврейской автономной области, но и в поисках идишкайта, еврейской культуры. Поэтому нужно дать им возможность увидеть здесь то, что они ищут".
После открытия музея рабанит Эстер подготовила комплект открыток, посвященных этому событию, которые были изданы Федерацией еврейских общин СНГ.
По инициативе совета общины "Фрейд" на государственном телеканале "Бира" в ЕАО была открыта телевизионная передача "Идишкайт", которая стала неотъемлемой частью духовной, религиозной и культурной жизни области.
Раввин Мордехай Шейнер и рабанит Эстер стали ее постоянными ведущими, что добавило интерес к этой передаче.
В рубрике "Пятничная молитва" рав Шейнер разъяснял смысл соответствующих глав Торы, происхождение тех или иных обрядов, значение еврейских праздников, а в рубрике "Рецепты от Эстер" рабанит рассказывала о популярных еврейских блюдах.
В одном из интервью рав Шейнер сказал: "Постоянное общение с огромной зрительской аудиторией, я уверен, приближает еврейских зрителей к истокам национальных традиций и способствует установлению корректного диалога с последователями других религий.
Если хоть один еврей станет лучше понимать свою религию и свои национальные особенности – это значит, что "Идишкайт" свою задачу выполняет, и мы будем продолжать наше телевизионное общение".
Ныне, спустя полгода празднования десятилетия Биробиджанской синагоги мне бы хотелось напомнить еще раз о деятельности первого раввина ЕАО Мордехая Шейнера и его жены, рабанит Эстер.
Они живут сегодня далеко от нас, но не забывают о прожитых здесь годах, отдав много сил, знаний и частицу своей души большой просветительской работе, рассказывая нам об истории еврейского народа, еврейских традициях, создав Музей иудаики и выполнив много других мицвот.
Они оставили свой след в истории Биробиджанской синагоги и нашей памяти.
- Большое спасибо, д-р Бренер. Все, что Вы рассказали - частичка современной истории российского еврейства.
- Рад, что наша работа не пропала даром, она востребована жителями Биробиджана и многочисленными гостями города.
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:
