История эта началась еще в прошлом веке. Она легко могла бы вписаться в творческий проект "Человек труда", который журналисты ЕАО реализуют сегодня совместно с правительством региона, рассказывая людям о том, насколько интересными могут быть обычные рабочие профессии и почему иной раз один бульдозерист важнее целой армии офисного планктона. Могла бы, если бы не одно но. Герой этого материала погиб, причем трагически. Но прожил перед этим большую, интересную жизнь, каждый день показывая, что держится наш мир не на слонах, а на плечах таких вот людей: крепких, честных, надежных, как скала, знающих цену простому труду. Поэтому мы все-таки включили этот небольшой очерк в общий наш проект. Рассказ об известном многим жителям области охотнике-промысловике и таежном фермере — в материале ИА EAOMedia.
Про бичей и дефицит
Начальник одного из отделов "Хабаровскпромохоты", которая в начале 70-х годов прошлого века являлась крупнейшим поставщиком дальневосточной пушнины, долго и задумчиво разглядывал стоящего перед ним высокого, немного нескладного парня. Черные, как смоль, волосы, крупные мозолистые руки, простая одежда и нерусский тип лица. Он зашел в кабинет и сказал, что хочет работать охотником. У себя дома нa Урале он, дескать, слышал о большом дефиците этой профессии на Дальнем Востоке. На вопрос чиновника: "Ты, парень, случаем, не бич (в наше время это слово заменили на бомж — ред.)?", замялся, ответить ничего вразумительного не смог. И чиновник понял, что стоящий перед ним человек слова такого не слышал и не понимает, о чем его спрашивают. И откуда ему, простому парню из глухого таежного поселка, знать каких-то там бичей, если с самого рождения кроме учёбы, работы да охоты с рыбалкой ничего не знал и не хотел. Пока в одной из газет не прочитал, что на Дальнем Востоке нужны профессиональные охотники. Накинул на плечи единственный свой пиджак, купил билет на поезд и отправился в Хабаровск...
Сотрудница отдела кадров красивым почерком вписала в трудовую книжку — Раис Максумович Минибаев... Промысловый участок ему определили в районе посёлка Биракан Облученского района ЕАО, где и стоял его первый дом на дальневосточной земле.
Где только не работал с тех пор Раис. Все знакомые и друзья, которых он быстро нажил на новом месте, стали его называть Борисом, махнув на непривычное татарское имя. Молодые тоже перелопатили отчество и уважительно окликали Максимычем. Многое менялось в его жизни с того момента, когда он вышел на хабаровский перрон. Только всепоглощающая страсть к лесу и физической работе неизменно оставалась с ним. Уже через несколько лет жизни в Биракане он перебрался в глухой таежный поселок Теплые Ключи, где и прожил безвыездно долгие годы.
Долина реки Биджан, рядом с п. Теплые Ключи. Фото: www.vladspeleo.ru
Долина реки Помпеевки, рядом с промысловым участком Минибаева. Фото: www.vladspeleo.ru
Главный по поселку
В конце прошлого века и начале 2000-х Минибаев был главным человеком в этом умирающем местечке, которое и держалось то во многом благодаря ему — одному из последних недобитых тогдашней нелегкой жизнью фермеров Облученского района. Местный — Тепловский — рыборазводный завод, вокруг которого раньше крутилась вся жизнь поселка, стремительно начал тогда доживать свой век. Каждый год здесь закладывалось все меньше и меньше икринок кеты… Работа в лесу и даже охотничий промысел тоже не занимали все свободное время, а сидеть без дела Минибаев не привык, и фермерство оказалось как раз той самой точкой, куда он мог приложить свое вечное стремление к работе.
Хорошо помню, как мы сидели на просторной кухне фермера, домашние готовили скорый ужин, чтобы накормить свалившихся неожиданно гостей, а Максимыч подсчитывал количество голов скота в своем хозяйстве.
"Так, 30 крупного рогатого, — загибал железные свои пальцы хозяин, — 40 свиней, 20 овец, три лошади…"
Выйти во двор и пересчитать всех по головам не было у нас никакой возможности. Часть хозяйства, задрав хвосты, носилась по окрестным сопкам, как заправские изюбри. Та часть, что поосторожней, бродила по пустынным улочкам крошечного поселка, до цивилизации отсюда — пятьдесят километров по лесовозной дороге. Чужого человека, если он появится в Теплых Ключах, видно за версту, и скотина паслась по окрестностям без риска быть украденной и съеденной разными лихими людьми.
Иногда поселок оказывался вообще отрезанным от "большой земли". Как в том памятном мне году, после обильного снегопада. Старенький фермерский трактор бессильно провисал в сугробах, а помочь Минибаеву пробить дорогу в поселке больше некому. Так что на безлюдной улице можно было сослепу наступить на страшно волосатого, чуть ли не дикого, поросенка, встретить крепкого, хоть на выставку бычка, ухоженную лошадь. И вряд ли можно было ошибиться: вся живность — минибаевская.
Тематическое фото. Фото: www.freepik.ru
Река Биджан в окрестностях п. Теплые Ключи. Фото: www.vladspeleo.ru
Времена не выбирают
Окунаясь тогда в фермерские заботы, Минибаев был уверен, что сможет поднять и держать немалое хозяйство. Все для этого вроде было. Сена вокруг хватит не на одного фермера. Прикупил три трактора. Желания работать — хоть отбавляй. Ставку ожидаемо сделал на животноводство. Земля вокруг таежного поселка не самая лучшая, и даже картофель лучше не садить на одном месте более трех раз подряд. На зерновых — тем более не обогатишься. Хозяйство разрослось быстро, но в со временем работать становилось трудней.
"Фермерство хорошо бы пошло лет 20 назад, — часто и философски рассуждал Раис Максумович, — когда горючее и техника стоили столько, что можно было заниматься сельским хозяйством, сколько тебе влезет. А сейчас? Наверное, буду сокращать поголовье свиней. На комбикорм не напасешься. Другую-то скотину я прокормлю. Вот смотри, пришли в область трактора по лизингу. Знаешь, сколько стоят? Лучше не спрашивай. А техника новая мне сейчас позарез нужна. Старая уже на ладан дышит".
Вечернее наше чаепитие прервали тогда два шустрых заезжих мужичка, промышлявших в поселке лесом.
"Максимыч, ты свининки нам на ужин не продашь?", — подмигивая, спросили они у нашего собеседника.
В поселке ничего не утаишь. Все знают, что "Максимыч" уже начал "сокращать" свиное стадо и у него можно поживиться свежим поросенком. Да и как утаить, если у фермера подрабатывал время от времени чуть ли не все население крошечного поселка. Минибаев всегда мог найти работу, дать денег, накормить и собрать продуктовый набор в семью помощника. Сам же откровенно не понимал, зачем нужно подрабатывать у него, если возможностей кормить семью — хоть отбавляй. Только не ленись. Ведь лениться в этом Богом забытом месте — чистая смерть.
Телевизоры в домах, купленные еще во времена партийных съездов, с вечера до вечера закрывались тряпками. Чтобы смотреть их круглый день, нужно было электричество, которое в поселке исчезло, как только в страну пришла демократия. Свет на вечернее время давал старенький дизелек, но он кушал столько топлива, что диву давались и видавшие виды мотористы. Как-то Минибаев своей солярой топил дизель чуть больше часа в день, чтобы поселок в который уже раз посмотрел "Вечный зов".
Потом ситуация исправится, в поселок привезут современный дизель заграничного производства, свет в домах будет исправно гореть по утрам, а также с шести вечера и до полуночи, а на стене дома, принадлежащего рыбзаводу, повесят телефонный аппарат какой-то хитрой, чуть ли не спутниковой связи.
А в то время Теплые Ключи, где вместе с местными и пришлыми людьми разного пошиба едва набиралось сорок человек населения, каждый вечер погружался в глубокую темноту. Оставалось только выть от тоски, или брать себя в руки и работать, как Минибаев — сутками напролет.
И железо бывает мягким
Вот он сидит перед нами в своей излюбленной позе: одна нога поджата под себя, поднятое колено другой обхвачено руками. Я смотрю на них — мощные, с крепкими, сбитыми, темными от труда пальцами. Эти руки одинаково уверенно держали ружье, косу или тракторные рычаги. Именно ими он держался за жизнь, и какая бы сложная она ни была, таежный фермер своими руками гнул ее под себя. Имел он не только железные руки, но и железный характер. Который, кстати, иногда мог быть мягким до невозможности. Вспоминаю еще одну нашу встречу несколько лет назад. Той зимой выпал столь большой снег, что природоохранные службы встревожились не на шутку, переживая, что он погубит и так редкое "население" наших лесов. Косули, изюбри и даже сохатые проваливались глубоко в снег, не могли уйти от хищника или человека, который часто был кровожаднее дикого зверя. Мы пробивались по заснеженной дороге в Теплые Ключи и недалеко от поселка увидели вдали человека, который по пояс в снегу двигался к дороге. "Борис идет", — определил самый зрячий из нашей компании. Через несколько минут фермер сидел в нашем “УАЗике".
"Куда ходил", — спросили мы.
"Фазанов кормил".
"Зачем?" — помню, удивились все.
"Да просто, чтоб не передохли", — скромно ответил Минибаев.
Все еще долго переваривали сказанное... В тот же год я слышал, как хвалились деревенские мужички из районов области, которые чуть ли не сотнями били тогда беспомощных фазанов. Только тогда я почувствовал разницу. Охотник, который один мог заткнуть за пояс десяток таких рассказчиков, ходил несколько километров по тяжелому снегу, только чтобы покормить гибнущих птиц. И, кстати, он никогда не охотился на них.
А еще помню, как на таких же "птичьих" правах в фермерском хозяйстве прижились несколько лошадок. Лохматые и смирные, как все крестьянские кони, они шастали без дела по поселку.
"Думал сначала сгодятся в хозяйстве. Не получилось, так пусть живут просто так", — махнул тогда рукой в сторону навостривших уши лошадей Минибаев.
Одна из немногих фотографий с Минибаевым, сохранившихся в личном архиве. Раис Максумович — второй справа.. Фото: из архива
Портрет Р. Минибаева. Фото: рисунок Владислава Цапа
Тематическое фото. Фото: www.freepik.ru
У судьбы своя дорога
Шли годы, жизнь в поселке понемногу налаживалась, в том числе, благодаря тому, что государство приняло участие в спасении рыборазводного завода, который является сегодня одним из старейших действующих предприятий ЕАО. Минибаев, старея, значительно сократил свое хозяйство, больше занимался профессиональным охотничьим промыслом, которому обучался с детства, сбором таежных дикоросов. Перевез семью в Биракан, чтобы учить детей не в интернатах. Сам же выезжать из Теплых Ключей на постоянное жительство отказывался наотрез.
Он всегда сторонился цивилизации. Например, не любил фотографироваться, поэтому в нашем архиве нет его портрета, и чтобы проиллюстрировать материал, нам пришлось обращаться за помощью к биробиджанскому художнику Владиславу Цапу.
Зато любил водить своих друзей по самым красивым местам, которые он специально искал в тайге. Например, в уникальнейший муравьиный город, построенный этими насекомыми в кедровом урочище в нескольких километрах от Теплых Ключей. Или в пещеры, некоторые из которых открыл именно он, называя их именами своих детей. Или на места древних городищ, расположившихся на вершинах, а также у подножия нескольких сопок глубоко в лесу. Его большой дом всегда был полон гостей: спелеологов-любителей и профессионалов, рыбаков, охотников, путешественников и промысловиков. Но в лесу он проводил больше времени, чем в его стенах.
"Я себя без тайги не мыслю. Она мой дом и мне плохо будет без нее", — разоткровенничался фермер в одну из наших последних встреч. И действительно, он мог заблудиться в трех улицах Биробиджана, но пройти насквозь всю тайгу без единой ошибки. Здесь был его дом и его работа. Мне кажется, что и последний свой день Раис Максумович должен был по справедливости встретить в тайге. Но судьба почему-то распорядилась иначе. Умер он дома, получив совершенно случайную травму, как оказалось позже, несовместимую с жизнью.
