В лучшие годы в селе Октябрьском Ленинского района ЕАО были и школа, и детский сад, а местное отделение Бабстовского совхоза славилось высокими урожаями и надоями. С тех пор все изменилось. В газете "Биробиджанер штерн" журналист Илья Липин рассуждает о судьбе некогда процветающего населенного пункта, сообщает ИА EAOMedia.
"Статья в "БШ" "Остались только в памяти" — о когда-то процветавших, а потом исчезнувших селах нашей области — задела за живое, — пишет Илья Липин. — Ведь этот процесс не закончился, сельское население, и я это сужу по Ленинскому району, стремительно сокращается. Боюсь, что скоро наши оставшиеся маленькие села также исчезнут с карты области. Уже мало что осталось от села Целинного, построенного в конце пятидесятых годов на освоенных целинных землях, хиреет соседнее с ним село Горное, тяжелое впечатление оставляют Чурки. Сокращается население и в больших селах, где когда-то были центральные усадьбы совхозов и колхозов.
Село Октябрьское — из разряда малых, в советские годы здесь находилось отделение крупнейшего в районе Бабстовского совхоза. И сравнительно молодое — еще шестьдесят лет назад оно даже не имело названия и значилось именно как совхозное отделение. Только в 1961 году село получило свое нынешнее название.
Основано Октябрьское тоже было на целинных землях. Старожилы рассказывали, как много техники пришло тогда, в конце 1950-х, в село, она стояла рядами прямо на улицах, потому что гараж и машинный двор не успели построить.
Осваивать дальневосточную целину приехали и бывшие демобилизованные воины — тогда как раз прошло большое сокращение армейских рядов, и те, кто уже побывал на большой целине в Казахстане. Много было переселенцев из Белоруссии, западных областей России.
Причем приезжали квалифицированные механизаторы, водители, механики. Одну из улиц села даже назвали Комбайнерской, потому что там поселились семьи представителей этой востребованной на селе профессии.
Одним из новоселов этой улицы был Николай Усов. Он приехал сюда из Белоруссии большой семьей, вскоре стал лучшим комбайнером. Его назначили бригадиром тракторно-полеводческой бригады, и в этой должности он работал до тех пор, пока существовал совхоз. А когда совхоза не стало, организовал собственное крестьянско-фермерское хозяйство. Оно существует и сейчас, по сути, хозяйство является единственным в селе работодателем, и то в основном во время сельскохозяйственного сезона.
На всю область гремела в Октябрьском животноводческая ферма. Кроме выращивания рогатого скота, здесь занимались коневодством, разводили овец. На полях, кроме зерновых культур и сои, растили картофель и овощи. Многие земледельцы и животноводы были награждены орденами и медалями, по числу наград на душу взрослого населения село было в лидерах.
Еще на слуху у старожилов фамилии первых переселенцев. Живут в селе потомки Биленко, Сазоненко, Яцуков, Панченко, Давыдовых, Гогуля…
Добрым словом вспоминают в Октябрьском чету учителей — Марию Ивановну и Николая Васильевича Гревцовых, которые дали путевку в жизнь многим поколениям сельчан. Хорошую память о себе оставил и бывший управляющий отделением Анатолий Гостев, который после окончания Волгоградского сельскохозяйственного техникума приехал осваивать дальневосточную целину, а потом стал умелым руководителем.
На посту управляющего Анатолия Гостева сменил Виктор Нижегородцев, а в девяностые годы, как и Николай Усов, он стал фермером. Занимаются фермеры и их дети, внуки — не только земледелием, но и животноводством.
Семилетней девчонкой бегала на ферму помогать матери старожил села Светлана Мазанова. Потом сама работала дояркой много лет. Вначале в совхозе, потом у Виктора Нижегородцева. Сейчас своих трех коров обслуживает.
Пожалуй, это все положительные примеры, когда жители села смогли найти себя на своей земле. Сельские парни устраиваются служить по контракту в соседнем Бабстово, девчата уезжают в город или райцентр. Поэтому село стремительно стареет.
— Теперь живем только воспоминаниями, — сетует старожил села, бывший библиотекарь Лариса Бабаева. — Даже магазина своего нет, за конфеткой ребенку в Бабстово ехать надо. Молодежи заняться нечем, вот и пустеет деревня.
Правительство уже не раз обращало внимание на село. С первых лет установления советской власти принимались различные постановления, направленные на укрепление колхозного строя, повышение продуктивности полей и ферм. Некоторые параграфы этих документов приносили положительные результаты, но большинство не давали должной отдачи. Были и перегибы, такие, как борьба с кулачеством. Долгие годы крестьяне в СССР были лишены многих прав и свобод.
Вспоминается, как в послевоенные годы в одно из зимних воскресений отец взял меня с собой на базар, чтобы купить пшеницы для пернатой живности. Рынок в Облучье располагался в центре города, сюда и приезжали на лошадях по выходным колхозники из Пашково, Сталиндорфа, Радде и других приамурских сел, чтобы продать выданное на трудодни зерно, а на вырученные деньги купить обновки многочисленной семье. Отец мой родом был из Пашково, а после службы в армии перебрался в Облучье, где устроился кочегаром в паровозное депо. И вот на рынке встретил бывшего одноклассника, зашли в чайную. Отец с земляком разговорились, вспомнили общих знакомых, эпизоды из детства.
— Вам хорошо живется, — с завистью говорил собеседник отца. — На работу и с работы по гудку, настал выходной — отдыхай, зарплату вовремя дают, на курорты отправляют, отпуска каждый год. А мы работаем по солнышку. Оно встает — и мы поднимаемся. С работы в страдную пору затемно идем. Да еще, чтобы семью прокормить, хозяйство содержим. В колхозе за "палочки" работаем, получаем по осени на трудодни крохи. И зимой продыху нет: то лес готовим, то кормами ферму обеспечиваем. Не жизнь, а каторга. Сбежать бы куда, да нельзя из деревни уехать, документы не выдают. А без них никуда.
Такова была жизнь крестьян, которые кормили население страны. Послабление пришло при Хрущеве в конце пятидесятых годов. Вместо колхозов стали создаваться совхозы, вместо трудодней — зарплата деньгами, хоть и не сразу, а постепенно молодежь могла выбирать место жительства.
Но и здесь без перекосов не обошлось. Побывал Никита Хрущев в Америке, там ему показали кукурузные плантации и рассказали, что можно изготовить из початков, как этот злак влияет на продуктивность животноводства. И появился новый курс партии — развивать сельское хозяйство с помощью кукурузы. Все поля старались засеять этой культурой, даже те, где она не росла.
В те годы многие хозяйства были многоотраслевыми. Старались не только заниматься земледелием — кроме дойного стада разводили свиней, лошадей, содержали птиц, выращивали овощи. Но в начале 1960-х годов вышло новое постановление ЦК КПСС и правительства, в котором предусматривалось укрупнение сельскохозяйственного производства. Предлагалось мелким хозяйствам заниматься одной отдельной отраслью, а выращивать живность обязывали крупные птицефабрики и свинокомплексы.
В эту кампанию попал и автор этих строк.
Осенью 1963 года, демобилизовавшись из армии, я устроился шофером грузовика на облученскую автобазу. В начале сентября нашу бригаду водителей направили на уборку в Унгунский совхоз Ленинского района. Занимались наши шофера в основном заготовкой силоса, а мой грузовик не был оборудован для перевозки зеленой массы, поэтому использовался на подсобных работах. Как-то утром механик Володя Кожухов сказал:
— Готовь машину, поедешь в Биробиджан, повезешь кур.
Когда я подъехал к птицеферме, там шло стихийное собрание. Женщины в темно-синих халатах напирали на директора совхоза Каленюка, энергично размахивали руками, кричали:
— Не дадим рушить ферму, как это нас без работы оставить, да и птицу жалко. Считай, не только в район, но и в область продукцию отгружали.
— Да что вы, женщины, одумайтесь, — отмахивался директор. — Ведь это приказ сверху, его исполнять надо. А вы в полеводы перейдете.
Еще с полчаса убеждал директор бывших птичниц о правильности курса партии, хотя сам не верил, что это решение правильное. За это время рабочие погрузили на машину многоэтажную клетку, в которую вместилась тысяча птиц. За неделю я сделал три рейса, потом стал вывозить поголовье хрюшек со свинофермы. Так остались в Унгунском совхозе только доярки да хлеборобы. И этот курс партии оказался ошибочным, через два-три года из городских магазинов исчезли мясо, яйца, сливочное масло.
— Шестьдесят лет прожила я в Октябрьском, — говорит Лариса Бабаева. — Наше село стоит не на отшибе, рядом проходит трасса Биробиджан — Ленинское, до райцентра рукой подать, земля у нас плодородная, сенокосные угодья богатые, выпасы для скота обширные — все условия есть для развития сельского хозяйства. А что уж говорить о дальних населенных пунктах, где сплошная разруха.
До разрухи Октябрьское, к счастью, не дожило, и, надеюсь, не доживет. Но школы здесь уже лет десять нет — сначала ее закрыли, а потом здание, оставленное без присмотра, сгорело. Начали еще в советские годы строить новый детский сад, так он недостроенным и остался, разобрали его по кирпичику. И остается только уповать на то, чтобы наши села не получили статус исчезнувших.
Прости нас, деревня!"
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:
"Работы много, а доход при этом маленький": как жили крестьяне в ЕАО в конце 30-х годов
Эпоха дефицита, или Чем можно было отовариться 40 лет назад в Биробиджане
